Да, кстати, если это прочтет еще кто-нибудь, то:
- "полнейшая околесица", которую дер Тод таковой обозвал, на самом деле не придумана аффтаром навскидку
- более того, она взята (с некоторой переработкой в рамках сюжета) из довольно известной песни Дассена
- угадаете, из какой конкретно? (Нэн, ты знаешь - и посему храни эту тайну!)
Итак:
Смени слова.
Я не знаю, как начать, в общем значит, так сказать, нет, не получается опять...
Страдания вьюноши из "Карнавальной ночи"
Ох уж эта старая и всегда новая для кого-то тема!
Страдания вьюноши из "Карнавальной ночи"
Ох уж эта старая и всегда новая для кого-то тема!
читать дальше«Ну почему она всегда так остро на мои слова реагирует? – страдал дер Тод. – Что я такого сказал, из-за чего бы стоило так кричать и посылать по известному адресу? Нет, верно говорят люди, этот мир несправедлив, а женщины глупы, истеричны и склонны к поспешным и неправильным выводам. Хотя… А кто не глуп в этом худшем из миров? Кому хватит терпения понять чьи-то чувства, кроме собственных?» Додумав до этой мысли, дер Тод едва не прослезился, но вовремя вспомнил, что страдать, тем более от непонятости, ему по статусу не положено. Поэтому он решил навестить недавнего «коллегу по несчастью», а ныне счастливого мужа и без пяти минут отца, носившего скромный псевдоним Призрак Оперы.
- Опять проблемы? – приветствовал дер Тода вышедший в отставку Призрак.
- А что, заметно? – пробурчал дер Тод.
- Поверь, у меня наметанный глаз. Итак, что случилось?
- Я пытался с ней поговорить. Так сказать, донести на доступном ей языке и понятных всем и каждому образах свои чувства, а она…
- Стоп-стоп, - поднял руку Призрак. – С этого момента подробнее. Что конкретно ты ей сказал?
Дер Тод задумался, припоминая весь тот романтичный бред, что он совсем недавно нес:
- Так, что-то было про птиц и про полеты…
- Почему люди не летают, как птицы? – не пойми кого вопросил Призрак с изрядной долей патетики.
- Не смешно! Я, между прочим, был серьезен и трагичен, как Ленский на дуэли, - нахмурился дер Тод.
- И это ему сильно помогло? – ухмыльнулся Призрак. – Ладно, не будем отвлекаться. Что еще ты ей сказал.
- Вроде, что я могу помочь ей проложить курс в ночи. И еще о свободе. Элизабет к ней стремиться – ну, я и сказал, что дам ей полную свободу…
- …под своим чутким руководством, – ехидно закончил Призрак.
Дер Тод заскрипел зубами.
- Женщины… С ними, мой друг, надо быть более изобретательным. Вот, допустим, что ты ей чаще всего говоришь?
- Что она все равно принадлежит мне, а еще – что жизнь ей станет отвратительна, и она меня призовет. Так зачем растягивать процесс?
- Плохо, очень плохо, - покачал головой Призрак. – Вряд ли бы я стал Ангелом Музыки, начни я гнать Кристине, уж прости, подобную чушь.
- Почему это чушь? – разъярился дер Тод. – Я же и вправду хочу дать ей всё, о чем она мечтает!
- Вопрос в том, в какой упаковке ты ей это дашь. Эти все твои птицы и рулевые – оно, может, и образно, но как-то неубедительно. Наверняка Элизабет решила, что ты хочешь накинуть ей на шею еще один поводок. Хотя чайка – это хорошо, это море, это волны… Так! Есть идея! Записывай…
Через некоторое время дер Тод с сомнением воззрился на листок нотной бумаги, испещренный словами, помарками и многочисленными зачеркиваниями.
- Ей точно понравится?
- Чтоб мне век оркестровой ямы не видать, – сплюнул Призрак.
Дер Тод еще раз пробежал глазами текст.
- Это «…возвращаюсь, чтобы отступить» мне как-то не очень. Я не собираюсь отступать!
- Вот тебе что важней: слова или результат? – пожал плечами Призрак. – Не хочешь – хозяин барин, можешь до потери дамой пульса болтать про чаек и последний чардаш или что там у вас.
- В принципе, попробовать можно, - нарочито безразличным тоном сказал дер Тод. – Хуже уже всё равно не будет.
- Будет лучше! – оптимистично пообещал Призрак. – Положись на профессионала: я пока «Торжествующего дона Жуана» писал, успел до кучи подобных примеров изучить. Немного изменяешь акценты, подбираешь другие сравнения – и вуаля, дамы в восторге, лови момент и … В общем, придумаешь, что именно будет потом.
***
Где-то во дворце скучала прелестная императрица Сисси. Два часа назад муж был безжалостно изгнан с порога спальни за бесконечный повтор одного и того же рефрена «Будь той, кто меня понимает».
- Кто бы меня понял! – раздраженно фыркнул из-за двери «его ангел», оставив Франца-Иосифа без приятного вечернего досуга.
Но император давно ушел, и, возможно, сейчас уже второй сон досматривает, а дер Тода всё нет. Элизабет вздохнула. Может, зря она была так категорична? Может, он, бедняжка, сам не понял, что сказал или вообще не мог сказать что-то другое? В конце концов, его профессия к тонкостям словесной игры не располагает. Элизабет снова вздохнула: если он обиделся и ушел насовсем – что ж, ему же хуже! Пусть кусает локти до скончания века, а ее граф Андраши так в Венгрию приглашал, так хотел, чтобы она погостила там подольше… Сисси в третий раз вздохнула. Все-таки никакой граф и сам император не могут сравниться с дер Тодом.
Как обычно притаившийся в тенях дер Тод незаметно материализовался. Пока всё шло по плану: как сказал Призрак, начинать надо не раньше третьего вздоха, но не позднее четвертого, иначе настроение может уйти.
- Как жаль, что мы не понимаем друг друга, Элизабет, - тихо начал дер Тод. – Мы говорим на одном языке, а кажется, будто на разных. Ты знаешь, я никогда не был так счастлив, как в тот день, когда впервые встретил тебя, и ты сказала, что я – твой Черный Принц.
Элизабет потрясенно приоткрыла рот. Никакие францевы вечные «Открой, мой ангел, пойми, мой ангел» и в сравнение с этим не шли. Боже, как она недооценивала дер Тода!
- Я тогда подумал, - продолжал воодушевленный успехом дер Тод, - что однажды мы пойдем, куда ты захочешь, вдвоем… И мы будем влюблены, даже когда не станет любви, за последней чертой вечности… Как я далек теперь от того дня, но вместе с тем я как будто бы все еще там. Я думаю о тебе, наблюдаю за тобой: где ты, что делаешь, существую ли я еще для тебя?
Элизабет всхлипнула, и одинокая слеза скатилась по ее нежной щеке.
- Я теперь как волна: я возвращаюсь к тебе, чтобы снова отступить. И как волна не добирается порой до дюны, так и я не могу добраться до тебя, - проникновенно сказал дер Тод, подумав, что несет уже полнейшую околесицу, но, тьма всё побери, почему ж так щиплет в носу?
Элизабет уже с середины последней части плакала в три ручья. Дер Тод даже немного опешил, вспомнив наставления Призрака: «Следи за реакцией, закрепи успех». Но про такую реакцию он ничего не говорил! По его плану Элизабет должна была сказать что-то вроде: «Ах, как я была слепа и глуха! Прости меня, любимый», - и упасть в его объятия.
- Элизабет, я тебя расстроил? Прости, я …
- Ты даже когда возвращаешься, всё равно уходишь. И тогда тоже ушел, - совсем нелогично, не по плану сказал Элизабет между двумя всхлипами. – И когда я умру, я тоже останусь одна, как и при жизни.
- Тише, тише, я не это хотел сказать, - поспешно проговорил дер Тод, обнимая Сисси и начиная осторожно перемещать ее в сторону кровати. – Давай попробуем по-другому…
Кровать мягко скрипнула, и свет погас – только луна прокладывала свою дорожку в спальню императрицы … Или не только луна?
… А весь дворец спал беспробудным сном – в конце концов, императрица должна быть вне подозрений. И дер Тод вовсе не намеревался разрушать ее репутацию.