Экспресс в Никуда

Хе-хе, дорогие девочки (и мальчики?), а вот и старый больной кроль с новой сказочкой. Конечно, по мюзиклам, конечно, кроссовер ("Элизабет", ТдВ, ПО, "Дракула"), конечно, с Элизабет, конечно, со стёбом и соплями в сиропе. В общем, всё как всегда, когда в купе мчащегося в Посмертие поезда собирается компания из беспокойных душ. А самые внимательные читатели даже найдут в тексте честно спертые и немного переиначенные цитаты из оригинальных номеров персонажей.


читать дальше

When the night is darkest, open up your mind
Dream begins, it’s become clearer
Listen to the distant, listen and you’ll find
A midnight train is getting nearer
Starlight Express, Starlight Express
Are you real? Yes or no?

На рай это место было так же не похоже, как и на ад. Определенно, никаких тенистых кущ, красавцев с арфами и нимбами наперевес, равно как и их рогатых конкурентов. Правда, огонь здесь был. Должен быть. И какое-то подобие котла, наверное. Она сама не видела, но даже в этом странном месте вагоны без паровоза едва ли ездят, а для того, чтобы двигался паровоз, тоже что-то нужно. Следовательно, огонь, закопченный кочегар и машинист где-то обязательно должны быть. С проводниками сложнее: как она ни дергала за шнурок, никто не отзывался. И это – Посмертие? Пустой, запертый с обеих сторон вагон первого класса в поезде, мчащемся в никуда через ничто?
Еще два-три часа назад действительная, а лет эдак двадцать назад еще и прекрасная императрица Автро-Венгрии Элизабет в очередной раз безнадежно посмотрела в окно. Никакой перемены пейзажа, сплошная темнота. Элизабет с досадой задернула бархатные шторки и в который раз дернула за бесполезный шнурок. Где-то в начале вагона лениво тренькнул колокольчик.
- Какой смысл устанавливать звонок, если всё равно никто не отзовется? – пробормотала Сисси. Жизнь после смерти (или что это такое было) радовала всё меньше. Шут с ними, кущами, котлами и их обитателями – где дер Тод? Вот кто точно должен быть неподалеку! Какой-то странный субъект ее смертельно ранил, она честно потеряла сознание и, видимо, умерла. Да и кто бы выжил в её случае без кирасы под платьем? Кирасы-то, кстати, у нее как раз и не было. Значит, она все-таки умерла. Со стороны дер Тода было просто свинством не явиться к моменту ее смерти.
- Это не вы, случайно, звонили, мадам? – раздался незнакомый голос. Элизабет с удивлением заметила, что на пороге купе возник престранный человек. Из одежды на нем были мятые брюки, несвежая рубашка, один рукав которой был закатан выше локтя, и жилет. В руке загадочный визитер держал саквояж наподобие докторского.
- Вы проводник? – спросила Сисси.
- Профессор Ван Хеллсинг к вашим услугам, мадам.
- Вы могли бы принести чай или что-то в этом роде?
- Прикажете выломать дверь в купе проводника? Полагаю, чашки и заварка, если они вообще предусмотрены в этом поезде, могут быть только там.
- Не стоит. Прошу вас, присаживайтесь.
- Благодарю, - профессор поспешно одернул рукав и присел на диванчик напротив, пристроив саквояж на пол.
- Итак, профессор, вы тоже умерли и попали сюда?
- Не могу ответить полностью утвердительно. Может, это всего лишь моя галлюцинация, бред фантазии. И это не так уж маловероятно, учитывая, - профессор внезапно осекся и потер сгиб локтя. – Кстати, мадам, могу ли я узнать имя моей галлюцинации?
- Элизабет.
- Ой, ну хоть кто-то здесь есть! – снова послышалось от двери, и на сиденье рядом с профессором бесцеремонно плюхнулась растрепанная рыжеволосая девица в красном бальном платье, несомненно, доставшемся ей с чужого плеча. По всему в ее облике было видно, что к подобному наряду девица не привыкла, и платье ее не столько украшало, сколько мешало двигаться, а при жизни, вероятно, еще и дышать.
- Добрый вечер, сэр, добрый вечер, леди, это вы меня украли с бала и запихнули в поезд? – затараторила девица, по-немецки, но с каким-то невообразимым акцентом.
- Украли? – недоуменно переспросил профессор.
- Ну, как иначе я бы здесь оказалась? Со мной в последнее время что только ни случается: мыться запрещают, дверь заколачивают, приглашают на бал и даже обещают вечную жизнь.
- Считайте, что последнее вы уже получили, - вздохнула Элизабет. – Скорее всего, мы все умерли и каким-то образом оказались здесь. Меня убил незнакомец. С профессором тоже наверняка что-то случилось, но он предпочитает полагать всё происходящее галлюцинацией.
- Пустяки, банальный передоз, - отмахнулся Ван Хеллсинг, - и не такое бывало.
- А с вами, милочка, что случилось? – полюбопытствовала Сисси.
- Ничего, - вздернула курносый нос девица. – Со мной всё в порядке было до того момента, как я здесь очнулась. Нет, в самом деле, чего вы меня умыкнули-то? Бал был в разгаре, граф склонился ко мне, я прикрыла глаза и, верно, немного сомлела. А тут и вы подоспели, да? И я ни капельки не удивляюсь, что грохнулась в обморок: Магда так затянула мне корсет, чудо, что я вообще до залы дотопала. Один спуск с лестницы кого угодно уложил бы в могилу! А танцы! Если выяснится, что вы, леди, правы, и я таки скопытилась посреди залы от удушья, я лично разыщу на том свете изобретателя корсета и серьезно потолкую с ним. Такие планы насмарку, и все из-за какой-то идиотской финтифлюшки! Кстати, куда мы едем?
- Полагаю, в вашем случае – прямиком на встречу с изобретателем корсетов, - вздохнула Сисси.
- Мадам Элизабет кажется, что это поезд на тот свет, - с сочувствием вздохнул профессор. – Решительно, леди, это самая забавная галлюцинация из всех мною виденных, а уж я-то в галлюцинациях понимаю.
- Сами вы галя… гали… галиция-нация, - запротестовала рыжая девица. – А меня зовут Сара Шагал.
- Приятно познакомиться, фройлен Шагал, - кивнула Элизабет.
- Не рада встрече, ну да ничего не поделаешь, - скорчила рожицу девица. – Ладно, вы, леди почтенных лет, или этот вот профессор, судя по лицу, тоже не случайно окочурившийся. Но я! У меня-то было еще всё впереди! – Сара горестно всхлипнула и поправила на шее сползшую бархотку.
«Леди почтенных лет, - мысленно усмехнулась Элизабет, - теперь я могу претендовать лишь на такое незавидное звание. Что ж, жаль, что возвращение молодости (или что еще там подразумевалось под «золотым возрастом») после смерти – такая же фикция, как рай и ад. Знать бы раньше, глядишь…» Додумав до этого места, когда-то самая прекрасная императрица с трудом удержалась от вздоха и сделала вид, что с интересом разглядывает темноту за окном.
- Что именно было у вас впереди, мадемуазель Сара? – вкрадчиво спросил профессор. – Данный вопрос еще требует уточнения. Возможно, ваша смерть – лучший вариант.
- Вы сумасшедший? – широко распахнула глаза Сара.
- Многие так говорили. Однако, вне зависимости от предполагаемого состояния моей психики, близорукостью я не страдаю, и в состоянии разглядеть раны от клыков вампира на вашей нежной шейке. Не умри вы нынче, и завтрашней ночью вы встали бы из гроба кровожадным чудовищем.
Сара покраснела.
- Право, профессор Ван Хеллсинг, вы чересчур категоричны, - мягко заметила Сисси.
- Мадам Элизабет, мы не в светском салоне, где каждое слово требуется сначала засахарить, и лишь потом снабдить перцем – или наоборот. Вампиры – это монстры, вдвойне опасные еще и потому, что от желающих пополнить их ряды отбоя нет. В наш развращенный век любая красавица с удовольствием предоставит вену первому встречному хлыщу в оперном плаще, а ее молодой человек радостно присоединится к самой завалящей оргии нежити.
- Вы рассуждаете слишком общо, - дипломатично сказала Элизабет, всеми фибрами души сожалея, что она уже давно даже не «любая красавица».
- Альфред никогда не стал бы участвовать в оргии! – запротестовала Сара.
Ван Хеллсинг рассмеялся:
- Это всего лишь вопрос времени, милочка. Однако о вас нельзя сказать даже такого, а? Вы уже заранее на все согласны, хотя бы ради этого платья, в которое вас втиснули впервые в жизни, если я не ошибаюсь. Или ради этих туфелек, что при жизни нещадно натирали ваши не привычные к узкой обуви ноги.
- Вы не человек, а сам дьявол! – воскликнула Сара, отодвигаясь подальше от проницательного профессора. – Да, я согласилась пойти на бал у графа. А что мне оставалось делать? Моя родная деревушка – захолустье, медвежий угол, из развлечений только деревянное корыто, гордо именуемое ванной, да графский замок вдалеке.
- Вы могли бы выйти замуж и стать достойной супругой и матерью…
- Супругой деревенского олуха и матерью его же подобия? Ах, увольте!
- Да-да, быть исчадием ада куда выгоднее, вы правы, - издевательски кивнул Ван Хеллсинг. – Паразитировать на чужой жизни, губя ее во благо собственной. Это, черт побери, так романтично, так современно. Нет, я не жалею, если и в самом деле умер. Лучше гнить на самом захудалом кладбище, чем иметь сомнительное удовольствие видеть, куда катится этот мир!
- Пожалуй, я склонен согласиться с вашим резким, но справедливым мнением, - раздался еще один голос, и в купе шагнул субъект в подпорченном вечернем наряде и истрепанном оперном плаще, лицо которого было скрыто когда-то белой полумаской. – O tempora! О mores! Кстати, я счастлив лицезреть воочию ваше императорское величество. Смею заметить, что даже в столь прискорбных обстоятельствах вы, ваше величество, воплощаете собой всяческое достоинство и совершенство, гм, духа.
Субъект в оперном плаще поклонился и застыл у диванчика, на котором разместилась Элизабет.
- Присаживайтесь, прошу вас, - улыбнулась Элизабет. – Думаю, мы вполне обойдемся без формальных почестей и витиеватых обращений. В нынешнем положении это уже бессмысленно, не так ли, мсье?
- Эрик, мадам, также известный как Призрак Оперы в артистических кругах Парижа.
- На самом деле вы были человеком? – поинтересовался профессор с каким-то почти профессиональным интересом.
- К сожалению.
- Вы, никак, сыщик, сэр? – спросила Сара.
- Отчасти моя профессия предполагает некоторые полицейские навыки, - усмехнулся профессор, - вернее, моё призвание.
- Однако с королевой вышла промашка, да? Не опознали. Что ж вы так, сэр умник?
- Если быть точной в прижизненных регалиях, правильнее было бы назвать меня императрицей, - мягко поправила Сисси.
- Признаться, моя сфера деятельности лежит в стороне от светской жизни и сильных мира сего, - склонил голову профессор. – Но одного бывшего румынского господаря я бы признал, даже если вместе с усами ему бы пришло в голову избавиться и от шевелюры! И, уж поверьте, мы бы с ним объяснились без всяких титулов.
- А я бы не отказался повидать некого виконта с очаровательной виконтессой, - непринужденно заметил Эрик. – Тоже исключительно с целью неформальной беседы. Несносная лихорадка отправила меня сюда слишком рано.
- Не стоит отчаиваться. Обождите какие-то лет сорок-пятьдесят, и ваш предполагаемый собеседник, уважаемый Призрак, сам к вам попадет, как и ваш румын, профессор.
- С той лишь поправкой, мадам Элизабет, что мне придется прождать лет двести, - хмыкнул профессор. – Носферату так запросто на тот свет не загонишь.
- Вы изучаете вампиров? – спросила Сара.
- Я их истребляю, мадемуазель, - отрезал профессор, - равно как и оборотней, и прочую нечисть.
- Теперь, наверное, у вампиров, оборотней и прочей нечисти праздник, - рассеянно заметила Элизабет.
- Они могут устроить бал, - всхлипнула Сара, - а мне уже никогда не придется танцевать. Я так старалась, разучивала всякие танцы!
- Карнавалы на крови, - хмыкнул профессор.
- Ну, перестаньте!
- В самом деле, какой смысл вам, джентльмену и ученому, третировать эту девушку? – сказала Элизабет.
- По-вашему, я должен радоваться за ее клыкастых дружков и слать им поздравительные телеграммы?
- Профессор, как знаток инфернальных тем, возможно, вы нас просветите, что это может быть за поезд, и почему мы никак не прибудем к месту назначения? И какое оно? – Элизабет решила сменить тему с видовой вражды на более насущную.
- А леший его знает, этот поезд, равно как и тот вокзал, куда мы прибудем, и если прибудем. Поезд никто не упоминал. Суд, свет, последний танец, - что угодно было описано, но только не поезд.
- Танец? Это было бы здорово, - ожила девица. – Куда веселее, чем наша поездка. Ну, почему смерть не похожа на бальную залу с зеркалами, ярким светом и нарядными кавалерами? Ух, я бы им показала! Хотя, конечно, вам всем там было бы неудобно. Мадам императрица, по возрасту, только бы смотрела на танцующих, и это наверняка было бы очень обидно. У мсье Призрака костюмчик в пятнах, ему, бедняжке, было бы стыдно. Что до вас, профессор, вы вообще едва ли сделаете пару па. Нет, вам точно повезло, что вы не очутились на балу! Но меня-то за что сюда запихнули?
Элизабет понимала, что злиться на эту балаболку глупо, но едва удержалась, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Порой правда бывает так неприятна. Последний танец… Ах, в самом деле, в ее ли возрасте кружиться в вальсе! Сисси прикрыла глаза. Нет, она не жалеет, что прожила свою жизнь. И впредь не будет жалеть.
- Наш возраст – это не только прожитое время, это наш опыт, наш выбор, наши воспоминания, наше время, наша жизнь - тихо сказал Эрик. – Кто знает, что будет дальше в этой нелепой вечности? Может быть, все, что останется нам в утешение, это лишь воспоминания? В таком случае, пусть их будет больше.
- Не обернется ли вечность в таком случае скамейкой для брюзжащих сплетников, только и знающих, что нескончаемо обсуждать давно минувшие события? – так же тихо спросила Элизабет.
- Думаю, не исключена и такая вероятность. Согласиться с ней или удержаться – это будет тоже наш выбор.
- Хорошее место для философских дебатов, - фыркнул профессор.
- Подходящее, - серьезно сказал Призрак.
- Всё не так, - заныла Сара, - глупое Посмертие!
- И глупее всего то, что мы сидим тут сложа руки, - кивнул Ван Хеллсинг.
- Двери заперты, с поезда не спрыгнуть, да и куда прыгать-то? – пожал плечами Эрик.
- Стоп-кран! Он непременно должен здесь быть, - воскликнул профессор. Переглянувшись, он и его рыжеволосая соседка вскочили с мест и выбежали из купе.
Через некоторое время вагон вздрогнул, раздался режущий слух скрежет, состав пару раз дернулся и остановился.
- Ну, что я говорил? – в дверях замаячили довольные Ван Хеллсинг и Сара Шагал. – Мсье Эрик, вы не поможете выломать дверь?
Элизабет и Призрак Оперы прошли за ними к запертой двери вагона, ведущей наружу. За стеклами так же, как и раньше, была непроглядная тьма.
Профессор и Призрак дружно навалились, и вскоре дверь поддалась. Прямо за дверным проемом наваливалась густая тьма, казалось, вот-вот ее языки заползут в вагон, и не останется никого и нечего.
- Чего мы ждем? – нарочито бодро сказал профессор. – Если мы взаправду мертвые, ничего с нами не случится. Прошу, мадемуазель Сара, только после вас.
- Раньше, лежа ночью в своей кровати, я видела фантастические сны, страшные и прекрасные. Я слышала голос, зовущий меня. А иногда мне казалось, что от тьмы лучше спрятаться. Иногда я хотела, чтобы кто-то пришел и защитил меня, а после казалось, что бессмысленно просто ждать, и стоит попробовать что-нибудь запрещенное, плевать на последствия. Но теперь я буду свободной и бесстрашной! Кто знает, вдруг за этой темнотой начинается новая жизнь.
Сара решительно подобрала юбки и несколько неуклюже выбралась из вагона наружу, тут же исчезнув в кромешной тьме.
- Новая жизнь, - хмыкнул профессор Ван Хеллсинг. – Как же, наслышан. Так себе, существование, проклятье носферату. Ну, ничего, он у меня еще получит решительный бой, дайте только выбраться отсюда! И с мадемуазель Сарой, полагаю, мы еще встретимся, хотя и по разные стороны баррикад. Борьба – до конца, до конца тьмы или до конца жизни. Впрочем, в последнем случае возможны варианты, что мы сегодня с успехом доказали.
- Может быть, борьба до конца галлюцинации? – улыбнулась Элизабет.
- Я рассматриваю и этот вариант тоже, - кивнул профессор, ничуть не обидевшись. – В любом случае, вперед!
Ван Хеллсинг спрыгнул в темноту. Эрик вопросительно посмотрел на Элизабет.
- Нет, - Сисси покачала головой, - леди в моем возрасте уже не выпрыгивают из вагонов не пойми куда.
- Я мог бы вам помочь выбраться наружу, - учтиво предложил Призрак Оперы.
- Не стоит, - мягко улыбнулась Элизабет. – Моя борьба длилась до конца жизни, теперь, наконец-то, и жизнь, и борьба окончены. Я думала, что могу многое, но на самом деле мой мир разрушается. Я проиграла… и умерла. Впрочем, вам, мсье Эрик, я желаю удачи.
- Спасибо, мадам Элизабет, ваше императорское величество. Знаете, сегодня я подумал, что, пожалуй, не стоит никому проклинать тот день, в который Призрак Оперы из-за кого-то страдал. Пусть Кристина просто будет счастлива. Хотя я не исключаю, что мы еще с ней встретимся!
Эрик спрыгнул с подножки вагона, махнув на прощание рукой. Элизабет отступила вглубь тамбура. Тьма, казалось, только и ждала, когда все разойдутся, и можно будет без помех вползти в вагон. Тревожно мигнул свет, откуда-то повеяло холодом и сыростью.
- Хоть что-то ожидаемое, - с мрачным удовлетворением сказала Сисси. – Тьма, холод, и не хватает только страха и чьих-нибудь тоскливых завываний.
Вагон вздрогнул, и дверь захлопнулась, отгородив бывшую императрицу от тьмы вокруг. Вновь что-то заскрежетало, состав тронулся. Элизабет медленно пошла в опустевшее купе.
- Сегодня ты не хочешь сама выбирать свой курс, Элизабет, а также музыку и время? – спросил знакомый голос, и на сидении напротив появился дер Тод.
- Сегодня я умерла, да и гонки по кругу рано или поздно надоедают.
- Вообще-то, формально ты еще жива, - озорно улыбнулся дер Тод, - как и твои благополучно выбравшиеся обратно в мир живых попутчики. Профессор Ван Хеллсинг вкатил себе слишком большую дозу, хм, определенных веществ, и едва не погиб. Но выжил. Сара Шагал почти умерла от кровопотери, но ее знакомый вампир сработал оперативно, и теперь перед девушкой открыты все вампирские перспективы, включая встречу с профессором. Эрик, Призрак Оперы, едва не умер от лихорадки, но кризис благополучно миновал, и он поправится. Думаю, он не оставит попыток завоевать Кристину, и одному виконту из-за этого точно не видать спокойной семейной жизни. В итоге, они все попадут в Посмертие, хотя и немного попозже.
- Для них – много попозже, - сказала Элизабет, - в отличие от меня.
- Некоторые вещи я отменить не могу.
- А если бы я все-таки выпрыгнула из поезда?
- Я бы тебя поймал.
- Жаль, что теперь я едва ли бы оценила по достоинству подобную ситуацию, - усмехнулась Элизабет. – В моем почтенном возрасте это просто нелепо.
- Ты, как всегда, зациклена на всяких мелочах, - пробурчал дер Тод.
- Я тоже рада тебя снова видеть, - с улыбкой сказала Элизабет.
- Я скучал. Мне не хватало тебя, Элизабет.
- Ты сам ушел, - пожала плечами экс-императрица.
- Потому что ты сделала всё для этого, - нахмурился дер Тод.
- Ты себя вел не лучше, - возразила Элизабет, - особенно для существа с таким многовековым опытом.
- Мой многовековой опыт подсказал, что тебя не переубедить.
- Как же, отступить в тень куда проще. Надо сказать, ты вовремя пропал. Я стала слишком старой для постоянных дрязг.
- По-твоему, я был обязан принести тебе в зубах средство Макропулоса?
- Спасибо, что хоть средство Сивиллы не принес!
- Ты говорила много всяких глупостей, но до желания Сивиллы не додумалась.
Элизабет рассмеялась.
- Тод, и это называется смерть? Я (ну, или моё тело) сейчас умираю, и вместо колокольных звонов, ангельских труб, адских фанфар, последних танцев и прочих возвышенных вещей мы сидим в купе поезда и ссоримся, словно давно надоевшие друг другу супруги. Сколько еще старых претензий мы озвучим?
- Я скучал даже по нашим ссорам.
- Теперь, наверное, и их не станет. Давай помиримся напоследок.
- Напоследок? Элизабет, милая, ты о чем?
Элизабет пожала плечами.
- Я скоро окончательно умру. Поезд прибудет на точку назначения, так? Я упокоюсь, как и остальные. А ты снова уйдешь в мир людей обрывать очередные жизни.
- Ты зря не спрыгнула с поезда, - лицо дер Тода стало сосредоточенным, словно он решал какое-то сложное уравнение, и ответ упорно ускользал.
- Прости, я слишком стара для прыжков, - невесело улыбнулась Сисси.
- Ты всегда говоришь о ерунде, споришь не по делу и не желаешь признавать очевидных вещей, - медленно проговорил дер Тод. – Но если ты исчезнешь, многое потеряет для меня смысл. Не всё, но и этого хватит. Пойдем.
Он встал с диванчика и, взяв ее за руку, практически потащил к выходу из вагона.
- Ты можешь замечательно обойтись без пункта назначения.
- Тод, ты не понимаешь, я уже…
- Если ты снова о своем возрастном пунктике, но лучше помолчи, ладно? Давай не будем сейчас подсчитывать точное количество морщин. Это мелочи, их можно скорректировать. В отличие от действительно необратимых вещей вроде твоего прибытия на… пункт назначения, - дер Тод без малейших усилий распахнул вагонную дверь. – Элизабет, пожалуйста, послушай меня, хотя бы раз в жизни. Спрыгни с поезда, я тебя очень прошу. Сделай это сама. Мне бы не хотелось сталкивать тебя.
- Но ты сделаешь это, если я откажусь? – чуть приподняла бровь Элизабет. В лицо бил холодный воздух, впиваясь в кожу тысячей иголочек.
Дер Тод кивнул.
- Ты никогда не изменишься, - слабо улыбнулась Сисси, - всегда будешь считать, что знаешь, как я должна поступить и что должна почувствовать лучше меня самой.
Дер Тод мягко провел рукой по ее лицу. Какое странное ощущение! Элизабет протянула руку, и в свете ламп тамбура увидела, что ее вид изменился. Она провела кончиками пальцев по лбу, спустилась к вискам. Морщин не было.
- Так просто? – невольно вырвалось у Элизабет.
- В Посмертии есть много простых вещей, жаль, к ним не относится способность убедить тебя поступить так, чтобы нам обоим было лучше.
- Если ты действительно разбираешься в моих чувствах, ты должен понимать, что мне страшно, - еле слышно выдохнула Элизабет, прижавшись к дер Тоду. – Прыгай сам, а я буду за тебя держаться. Мне не нужно, чтобы меня ловили и спасали, мне нужно, чтобы ты просто был вместе со мной.
Еще не договорив до конца, Элизабет почувствовала рывок и поняла, что они уже летят в никуда. Из-за завесы тьмы мигнул на прощание огнями умчавшийся поезд. Темнота навалилась со всех сторон. Элизабет не сомневалась, что, в конце концов, куда-то они попадут. Вместе. Это не то, чтобы успокаивало, но вселяло надежду. А потом дер Тод ее поцеловал.

FIN