Большие манёвры.
читать дальшеКак всем известно, любое хорошее начинание можно испортить, более того, испортить крайне внезапно, в самое неподходящее время – было бы желание и возможности. Возможностей у дер Тода было навалом, поэтому ничего удивительного для сего бренного мира не произошло, когда теплым летним вечером 18** года запланированная Ван Хеллсингом очередная «финальная» потасовка с Дракулой не состоялось.
В тот раз дер Тод предусмотрел практически всё. Он появится в разгар последней схватки профессора Ван Хеллсинга (холерный профессор будет слишком занят упокоением вампира, чтобы заметить нового нечеловека), незаметно спустит лестницу в Посмертие (перед замком висячий мост, в пылу битвы нетрудно перепутать), а уж когда профессор будет в его руках и отступать зарвавшемуся смертному будет некуда… О, этот Ван Хеллсинг еще сотню раз пожалеет, что накропал свою вредительскую книжку, и тысячу – что ее напечатали!
Но не один дер Тод в тот вечер придумал хороший и беспроигрышный план. Граф Дракула тоже кое-что задумал. В программе-минимум у его сиятельства значилось окончательно сразить Мину своим великолепием (после ее поспешной свадьбы с Харкером прошло уже несколько недель, было время разочароваться в муженьке). Программа-максимум включала плюс к этому намерение «серьезно поговорить» с Ван Хеллсингом (что вы, что вы, никаких серьезных увечий, так, дружеский бокс и пара-тройка засо… тьфу, укусов на вечную память), наконец, сплавить кому-нибудь своих трех «невест» (рядом с профессором теперь ошивается тройка обделенных чувством самосохранения молодых людей, им такое добро будет аккурат под стать), а также раз и навсегда разобраться с надоедливым и чересчур живучим юристом.
У Ван Хеллсинга, меж тем, тоже был свой план на вечер. Профессор задумал, наконец, «серьезно поговорить» с Дракулой (что вы, что вы, какой кол, какое упокоение – так, дружеская потасовка и пара-тройка следов от сурового викторианского стрипти… тьфу, полива святой водой), а также окончательно сразить Мину своим, хм, умением и опытом в определенных аспектах бытия (в любом случае, Джонатан – катастрофа, а не муж, а Дракула точно не женится, уж он-то, профессор, знает повадки этого порождения тьмы) и куда-нибудь пристроить постоянно болтающихся за ним и катастрофически действующих на наличие личной жизни троицу идиотов, простите, энтузиастов-вампироборцев Квинси, Артура и Джека (вроде, у графа оставались в запасе три наиболее стойких, проверенных временем «невесты», так почему бы им, наконец, не стать чьими-то женами).
Планы были и у Джонатана. Мистер Харкер задумал, наконец, разобраться с Дракулой (никаких разговоров, только быстрое упокоение с помощью профессора и его героических помощников) и с Миной (поведение его супруги становилось всё загадочнее, а улыбка всё ослепительнее – это не к добру, пора было начинать разговор о раздельном проживании и дележе по справедливости ее приданого и полученного от Люси наследства).
У Квинси, Артура и Джека тоже был план, правда, сообразили они его один на троих. На ближайший вечер у них была назначена маленькая победоносная охота на вампира (это куда более экзотично, чем сафари, джентльмены, и куда менее рисково, чем война, особенно с учетом численного перевеса) и масштабный праздник в честь победы над древним чудовищем с обильными возлияниями, фейерверками и заказами на изготовление трофеев у местного цыгана-таксидермиста.
И только миссис Вильгельмина Харкер не могла точно сказать, что она собирается делать тем вечером. Впрочем, у нее было несколько вариантов развития событий. Во-первых, она могла, наконец, уступить настойчивым, э-э, ухаживаниям одного загадочного иностранного аристократа и попытаться в перспективе стать настоящей графиней (замок без капремонта, сомнительно пополняемый капитал, аллергия на чеснок и серебро, а также ночной образ жизни входят в комплект). Во-вторых, Мина могла, еще более наконец, обратить свое благосклонное внимание на этого милого Абрахама Ван Хеллсинга (тоже иностранца, между прочим) и попытаться в перспективе стать фрау профессор (замок без капремонта от одного в перспективе покойного вампира, сомнительно пополняемый капитал, аллергия на эти вездесущие, находящиеся даже в кровати чеснок и серебро, а также ночной образ жизни входят в комплект). В-третьих, не менее наконец, можно было как-то наладить семейную жизнь с бедняжкой Джонатаном, например, ласково его обнять и укусить после финальной битвы с этим не таким уж и загадочным румынским аристократом… Мда, как ни крути, замок без капремонта что с хозяином, что без, практически, ее судьба. Не суть важно, что она будет делать этим вечером. Куда важнее всесторонне обдумать план ремонта и благоустройства графского замка. Мина не сомневалась, что в ее силах превратить эту развалюху в прекрасное, приносящее славу и доход поместье с идеальным, навевающим романтические мысли замком, ухоженным садом с лабиринтом, а чуть вдали, у широкой реки, можно поставить небольшой домик и причал для яхты. А какие потрясающие маскарады и приемы она сможет там давать! Все будут говорить, какая она безупречная леди. Но за таким хозяйством будет нужен глаз да глаз. Хорошо, на примете есть толковая экономка, раньше служившая у Люси. Словом, пережить бы этот вечер, а уж там она, Мина, покажет всем, на что она способна!
Последние мысли миссис Харкер додумывала уже непосредственно перед замком, с удовольствием оглядывая будущую собственность и лишь периодически переводя взгляд на поле боя. Кампания развивалась абсолютно не так, как это принято в приличном обществе. Вместо того, чтобы спокойно, с полным достоинством, по-джентльменски друг друга перебить, граф и профессор затеяли совершенно никчемный спор о каких-то второстепенных вещах. От важных мыслей о краске и побелке Мину то и дело отвлекали малопонятные выкрики.
- Игра окончена! Конец – делу венец. Почему ты не сдашься добровольно?
Поразительно, но даже подобную чушь Дракула, аристократ старой закалки, говорил с таким важным видом, будто, по меньшей мере, выступал в палате лордов. За спиной своего повелителя стояли, позевывая, три вампирши, время от времени кокетливо посверкивая клыками в сторону Артура и компании.
- Конец – всего лишь очередное начало, и ты это знаешь хорошо. А победа одного – смерть для другого, - столь же значимо, невозмутимо и бессмысленно отвечал Ван Хеллсинг. Доктор Джек, Артур и Квинси машинально кивнули и, не чокаясь, что-то отпили из походных фляжек.
- Победа Тьмы – погибель Света; что ты будешь делать в таком случае? Едва ли в своих книгах ты найдешь ответ на подобный вопрос.
- И Свет и Тьма равно безразличны людям нашего времени. Нас не ужасают зверства, и не посещает милосердие. Ты обратишься в прах, как и мы все.
- Простите, что прерываю извечный спор Добра и Зла, профессор, но когда мы уже начнем убивать этого ужасного, я бы сказал, аморального носферату? – не выдержал Джонатан.
Представители Добра и Зла непонимающе уставились на юриста, и Джонатан рискнул развить мысль:
- Мы собрались, чтобы положить конец зверствам вампира, правда? Так давайте положим.
Граф издал странный звук, очевидно, в тщетной попытке изобразить смешок. Вампирши слаженно зашипели. Квинси выхватил карабин и прицелился в сторону замка.
- Осторожней! Это же тринадцатый век! – страдальчески воскликнула Мина.
- Пятнадцатый, если позволите, - заметил граф.
- Да я не про вас, я про замок! Квинси, друг мой, будьте благоразумны.
«Да, план А не прошел. Приступаем к плану Б», - подумал скрывавшийся в тенях дер Тод. План Б предполагал ошеломить жертву эффектным появлением, в результате чего профессор будет не в состоянии здраво рассуждать и сопротивляться переселению на тот свет. Оперативно материализованный призрачный катафалк, отвлекающий внимание разговор – и дело в шляпе. Дер Тод щелкнул пальцами, меняя рабочий костюм и вышел из теней аккурат рядом с профессором Ван Хеллсингом.
Профессор, будучи опытным борцом с нечистью, многое повидал на своем веку, но загадочный незнакомец, внезапно возникший откуда-то сбоку, не вписывался в устоявшуюся классификацию. Начать с того, что он был густо обсыпан блестками (причуда, извинительная под Рождество, но абсолютно неуместная во всё остальное время года). Волосы неожиданного визитера были намертво уложены в экстравагантную прическу, лицо основательно накрашено, словно незнакомец собирался в известного рода номера или только-только оттуда вылез. Костюм неизвестного также мало соответствовал летнему костюму джентльмена.
- Ой, - тихо сказала одна из «невест» Дракулы, - вот и Смерть.
- Интересно, за кем на сей раз? – пробормотал граф, стремительно теряя пафосный вид и пятясь назад.
- Вы, простите, кто? – удивился Ван Хеллсинг.
- Дер Тод. Он же Халал, он же…
- Спасибо, я понял, - кивнул профессор, вытаскивая из кармана плаща записную книжечку и что-то в нее занося огрызком карандаша. – Это было очень познавательно и весьма любезно с вашей стороны, - невозмутимо продолжал профессор, не прерывая процесса письма. – Мне, видите ли, никогда раньше не доводилось встречать непосредственно потусторонних аборигенов.
Потусторонний абориген издал нечто, похожее на рычание.
- Профессор, кому-кому, но не вам бы комиковать. Дело серьезное.
- А вы, собственно, по какому вопросу? – оторвался от своих заметок Ван Хеллсинг.
- По вашему, - неласково глянул дер Тод.
В ту же минуту подул холодный ветер, а к воротам замка подъехал призрачный катафалк. Вампирши синхронно побледнели. Дракула снова издал неопределенный звук, на сей раз абсолютно не похожий на смешок.
- Мда, дела, - разочарованно протянул Ван Хеллсинг, подумав, что решение вопроса о Свете и Тьме откладывается на неопределенный срок. – И надо же вам было здесь очутиться в такой неподходящий момент. Что ж, раз вы любезно просветили меня, кто вы, то настала моя очередь представиться. Итак, будем знакомы – Абрахам Ван Хеллсинг, профессор медицины, доктор филологии, истребитель нежити, автор нескольких известных в узких научных кругах трактатов «К вопросу о возможности возобновления кровообращения в теле после констатации смерти», «К вопросу о живых мертвецах в фольклоре восточных провинций Австро-Венгрии», «К вопросу об экзорцизме и его пользе в наше время», а также…
- А также этой чертовой книжонки! – перебил дер Тод, потрясая невесть откуда возникшей в его руке «Практической демонологией». – Это вы написали? Отпираться бессмысленно.
- О, профессор, ваш бесценный труд был, наконец, напечатан? Мои искренние поздравления, - начал Джек и тут же осекся, встретив холодный, немигающий взгляд дер Тода.
- Приятно, что простая читающая публика на сей раз более в курсе, чем коллеги-специалисты, - лучезарно улыбнулся Ван Хеллсинг.
Публика в лице дер Тода чуть зубами не заскрипела.
- Профессор, - угрожающе сказал дер Тод, - вы совершили ошибку, отдав эту мерзость в печать. Ваше легкомысленное, поверхностное творение способно сбить с толку не один мятежный ум, вызвать разлад в душе, нанести вред личным отношениям.
- Ваша симпатия приняла вас за демона? – прищурился Ван Хеллсинг и, как бы между прочим, выхватил свою книгу. Дер Тод оторопело кивнул.
- Ах, Абри, ты такой проницательный, - восхищенно выдохнула Мина.
- Абри?! Миссис Харкер, извольте объясниться! – с негодованием воскликнул Джонатан, но Мина лишь досадливо отмахнулась.
- Спасибо, дорогая мадам Мина, - поклонился Ван Хеллсинг и снова повернулся к дер Тоду, раскрыв демонологию. – «Единственной настоящей Элизабет среди освидетельствованных мною «императриц» от врача, который, по счастью, ей без надобности», - продекламировал профессор. – Кстати, как здоровье ее императорского величества после, хм, нанесения вреда личным отношениям?
- В физическом или психическом плане? – насупился дер Тод. – И, кстати, как вы с Элизабет познакомились?
- Мы странно встретились, - хмыкнул Ван Хеллсинг и пояснил. – Она пришла ко мне на прием. Разумеется, инкогнито. И, разумеется, я ее узнал.
- Абри, ты знаком с императрицей Австро-Венгрии? – восхитилась Мина.
- Официально – нет.
- Зачем ей это понадобилось? – заинтересовался дер Тод.
- Не поверите, хронический вред в личных отношениях. Ее императорское величество выражала неудовольствие поведением одного знакомого с иной стороны реальности.
- И ее можно понять, - сказала Мина, поджав губы.
- Что? – взревел дер Тод.
- Не говорите «что», скажите «простите», так благозвучней, - механически поправила миссис Харкер. – Хотя, судя по вашему виду, культура речи не сильно улучшит ситуацию. Сэр, даже не будучи джентльменом и англичанином, не стоит подражать продажным женщинам. Если бы ко мне в гостиную ввалился человек или нечеловек в подобном наряде, с такой прической и краской на лице, я бы не задумываясь велела бы ему уйти.
- Мина, дорогая, - предостерегающе сказал Ван Хеллсинг, - это все-таки дер Тод, его так запросто из гостиной не выставишь. К тому же, судя по тому, как к нему относится ее величество, он не совсем безнадежен.
- Неужели? – скептически протянула Мина, оглядывая дер Тода. – Его манеры никуда не годятся, он одет прости создатель как, и еще не доволен твоей книгой?
- Из-за этой книги меня, между прочим, приняли за какого-то демона, - на удивление спокойно пояснил дер Тод.
- В самом деле? А вы, оказывается, еще и неблагодарны донельзя.
- Простите?! – изумился дер Тод.
- Вас приняли за демона! Да вы спасибо должны сказать профессору, что за демона. Если бы не его книга, вас легко было бы принять за представителя известной профессии в самом худшем и позорном ее варианте.
- Э-э, моя дорогая мадам Мина порой высказывается довольно бескомпромиссно, но, в целом, она права.
- Но я никогда не являлся к Элизабет в этом наряде.
- То есть, вы расстарались специально для профессора? – удивилась Мина. – Простите, но вам, сэр, надо лечиться. Психотерапия, уроки по этикету, визит к хорошему портному, наконец, женитьба на достойной и добродетельной женщине помогут вам преодолеть многие пороки.
- Миссис Харкер, я ни на что не намекаю, но у мистера Морриса заряженный карабин, и неудивительно, если в такой нестандартной ситуации он выстрелит. Например, случайный выстрел может убить наповал кого-то из стоящих рядом. Вот хотя бы вас, - процедил дер Тод.
- Вы так со всеми знакомыми дамами разговариваете? – ядовито спросила Мина.
- Обычно я с ними не разговариваю.
- Не могу сказать, что это обыкновение идет вам на пользу.
- Женщины, к ним особый подход нужен, - многозначительно сказал Дракула.
- Универсальный вампирский укус? – съехидничал дер Тод.
- Универсальный обходной маневр, - наставительно поправил граф.
- В самом деле, уважаемый, чрезмерная прямолинейность и торопливость вредят личным взаимоотношениям куда больше книг, - поддержал Ван Хеллсинг. – Пара-тройка видимых уступок, завуалированные намеки в разговоре, загадочное поведение – и вуаля. Взять хотя бы моего достойного оппонента, - кивнул профессор в сторону Дракулы.
- А что я? – удивился граф.
- Дракула хоть и вампир, но в подобных делах мастер. Удивительно, что мадам Мине не поддалась на его уловки.
- Уловки? – округлила глаза Мина.
- Ах, драгоценная Мадам Мина, вы так чисты и благородны, что даже не заметили его усилий. Между тем для меня или, скажем, мистера Харкера, разгадать замыслы графа не составило особого труда. Я даже имел сомнительное удовольствие наблюдать трагические последствия подобных игр.
- Это вы о Роуз-Энн, профессор? – взволнованно спросил доктор Джек.
- При чем тут Роуз-Энн? Ей повезло, она умерла человеком, так и не изведав яда разочарования. Я говорю о несчастной мисс Люси. А ведь вас, мадам Мина, могла бы постигнуть подобная судьба. Или даже участь хуже смерти, как этих бедных созданий, так называемых «невест Дракулы». Да-да, весь этот шепот в шуме волн или ветра, патетические речи, наконец, визиты в будуар и танцы в неглиже имеют весьма прискорбный финал. Граф отбывает на поиски очередной вечной любви, а покинутый «трофей» дожидается проблеска внимания своего хозяина в унылом склепе на исторической родине или старом, продуваемым всеми ветрами замке. И лишь тени предков составляют бедняжкам компанию.
- Какой ужас, - прошептала Мина, - быть энным номером в донжуанском списке давно не котирующегося в обществе провинциального графа. И это при том, что в замке до сих пор квартируют покойные родственники.
- Мина, ты же не веришь этому глупому наговору? – озабоченно спросил Дракула.
- Кажется, я не давала повода к столь фамильярному обращению, граф, - вскинула голову Мина, взяв под руку Ван Хеллсинга.
- Правда? – удивленно воскликнул Джонатан. – Но, Мина, твое поведение, и визит графа в нашу спальню, и странная реакция на чеснок и серебро…
- У меня аллергия! Сильная аллергия. И я уезжаю лечиться. Профессор Ван Хеллсинг, надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь? Мистер Харкер, детали нашего разъезда мы обсудим позднее. Я не могу, понимаете, просто не могу жить с таким подозрительным, легко увлекающимся сомнительными идеями человеком, как вы.
- Браво, браво! Вы тоже уезжаете от мужа на «лечение»? – рассмеялся дер Тод. – Совсем как одна моя знакомая императрица.
- Ну, тогда я просто не понимаю, что вы здесь до сих пор делаете, - улыбнулся Ван Хеллсинг. – Если вы позволите нам с мадам Миной воспользоваться вашим экипажем, дабы скоротать путь до Букарешта, мы может обсудить это и многое другое в более приватной обстановке.
- Мой экипаж к вашим услугам, - галантно пригласил дер Тод. Призрачный катафалк плавно изменил очертания, превращаясь в несколько старомодную, но вполне удобную карету. – Дорога дальняя, разговор будет насыщенным.
- Я надеюсь, сэр, вы действительно не совсем безнадежны, как заметил профессор, и мы в конце пути увидим именно Gara de Nord, а не ворота с надписью «Оставь надежду навсегда», - сказала Мина, садясь в призрачную карету.
Дер Тод неопределенно улыбнулся. За вычетом некоторых мелочей, план Б был, практически, реализован.
Ван Хеллсинг спокойно занял место на сиденье рядом с Миной. За вычетом нескольких мелочей, программа на вечер была выполнена. Хотя словесная дуэль с его постоянным оппонентом сегодня прошла без спецэффектов, ему удалось отвязаться и от развеселой компании Артура со товарищи, и от мистера Харкера, а параллельно решить вопрос с увозом Мины. Более того, он нашел куда более занятного, чем граф, и совсем не изученного не-человека. Профессора Ван Хеллсинга всегда радовал новый материал для исследования. И отличии от Мины, он не сомневался: в конце концов они увидят вокзал. Обычный железнодорожный вокзал. И сядут в поезд и куда-нибудь поедут… Хотя не исключено, что сначала им придется нанести вынужденный визит одной императрице, дабы отвлечь от себя внимание излишне живой и деятельной Смерти.